​«С одной стороны в окопах отец, с другой — сын»

Ветераны Донбасса — о Великой Отечественной, патриотизме и донецком синдроме

Много раз я слышал, как об афганских и чеченских ветеранах говорят: для них война не закончилась. Это метафора, а вот у донецких она действительно продолжается. Невозможно вернуться оттуда в Москву или Киев и думать: а, ну теперь все в порядке. Говоришь с ними о Дне Победы, а для них победа не наступила. Им трудно представить себе, что воцарился мир и все уже позади.

Мы долго спорили с коллегами, можно ли давать слово убийцам на станицах газеты. Одни считают убийцами атошников, другие дэнээровцев, и каждый уверен, что прав. Но на войне, даже самой справедливой, все убийцы, такое уж это дело. И в этом смысле убийцы 1812 года от убийц 2014-го отличаются только одним: 2014-й еще болит, а 1812-й — уже нет.

У этих людей разный опыт. Один воевал за Украину, двое против. Но говорят они примерно одно и то же. Я мог бы поменять их монологи местами, каждый подписался бы под словами другого. Политики уже пять лет не могут или не хотят договориться о мире, а военные находят между собой общий язык гораздо чаще, в отличие от политиков. Не все, конечно, но многие. У политиков взгляды милитаристские, у многих ветеранов — антивоенные.

Позывной «Абдула», 40 лет, Донецк

Воевал с 2014 по 2017 год.

В настоящий момент инвалид, занимается патриотическим воспитанием в подразделениях армии ДНР

О себе. Я родился в Афганистане в 1978-м, за год до того, как к нам вошла Советская армия. Мой отец примкнул к той партии, которая просила о вводе войск, стал губернатором провинции и погиб. А нас, сирот, оправили учиться в Россию. Когда Советский Союз развалился, вернуться мы уже не могли, потому что к власти пришли радикальные исламисты. Они воспринимали нас как врагов, нас там сразу убили бы. Наоборот: тысячи людей бежали оттуда сюда.

Рос я сложно. Так сейчас растут дети в Донецке и Луганске. Так растут в Ираке, в Сирии, в любой горячей точке планеты. Главная тема — война. Главная мечта — стать военным.

Та война чем-то похожа на эту. Так же шли конвои с гуманитарной помощью, так же пытались договориться о мирном урегулировании. Но ничего не получилось и не получается по сей день.

Гражданства нам не дали. У меня был паспорт Демократической республики Афганистан, уже не существующей к тому времени. Его забрали в посольстве и выдали другой — Исламской республики. Были периоды, когда у меня не было прописки, жил нелегально. С работой тоже, естественно, были трудности. Меня и в армию не взяли, сказали: сейчас мы тебя всему научим, а потом ты повернешь оружие против нас.

Я всю жизнь готовился к войне. Качался, спал на полу, на кровать не ложился даже. Я знал, что рано или поздно мне придется взять в руки оружие. Правда, думал, что рванет в Средней Азии. И когда началось на Украине, мне стало очень тревожно. Я жил в Ростове, оттуда до границы рукой подать. И я легко представил, как наша область превращается в Афганистан, который я помнил. Единственная моя поездка туда в 2010-м — кошмар. Мой дом, мою землю превратили в наркопритон. Помню канализацию, построенную еще при Александре Македонском, грязь, вонь, жуткую нищету. Стоят дома богатых людей, а рядом с ними дети собирают объедки.

Россия. У меня масса претензий к России. Россия предала и бросила мой народ. Два с половиной миллиона моих соотечественников отдали в руки их заклятым врагам. Я мало видел хорошего от российского государства, но меня воспитали русские люди, они додали мне то, что недодала страна. Научили меня всему, научили прощать, научили стихам Лермонтова, которые я очень люблю.

Донецк. Я приехал туда 23 мая 2014-го. Нас собрали в Снежном. Там были ребята из Харькова, из Одессы, из других городов. И были чеченцы, я попросился к ним. Я не хотел, чтобы кто-то сказал мне: эй, черномазый, я тебя сюда не звал! Ребята, я знаю, какая беда пришла в ваш дом, я приехал помочь. Какая разница, какой у меня цвет кожи?

Были трения по национальному вопросу, мы это урегулировали. Всякое было, но зла я ни на кого не держу.

Я понимал, что чеченцы имеют за плечами опыт войны, даже двух. Сыграло роль и то, что я мусульманин, верующий человек. С этой группой мы штурмовали аэропорт. 23-го я приехал, а 26-го уже был штурм.

Ранение. Я подорвался на мине 8 сентября 2017 года. Держали круговую оборону, заступил туда, куда не надо было, и все. Меня вывезли в Донецк, вылечили.

Проснулся, все нормально, только уже без ног. Обе — выше колена.

Снаряды. «ДНР», 2016 год. Фото: Анна Артемьева / «Новая»

9 Мая — священный праздник, праздник, окропленный кровью. Мы на позициях сейчас одного бойца теряем, второго, третьего. Это так больно. А тогда целыми ротами выбивало, дивизии в порошок стирались, такое трудно себе представить.

На позициях празднуют День Победы, но я не видел, чтоб пили. В этот день идут бои каждый год. Расслабляться нельзя, опасно. Празднуют в Донецке, парад каждый год проводят. Но приглядитесь, и вы увидите там много трусов и пройдох. В этот день нормальные пацаны на позициях.

Патриотизм. Есть а-ля патриоты. Девятого выйдет с ленточкой, дедушку пронесет, а сам ждет, когда старик помрет, чтоб квартиру его забрать. Но ленточка тут как тут.

Хэштэг #можем повторить меня вообще бесит. Так говорят слабаки,  люди, которые как раз повторить ничего не могут. Бери повторяй! Нет, только трепаться горазды. Трусливые шавки, не уважаю таких.

Позиция. Война — это ад, это одно­значное зло. Но войны происходят оттого, что добро беспечно. Слишком беспечно добро, поэтому допустили войну.

Враг. Много раз слышал, как бойцы на позициях уважительно отзывались о вэсэушниках. Именно военные о военных.

Контекст такой: четко отработали по нам, молодцы. Уважение профессионалов к профессионалам. Есть такое, это кто угодно вам подтвердит.

Я общаюсь с атошниками в интернет-группах. Это нормально, в этом нет ничего плохого. Там шутки всякие, разговоры о премиях, о земельных участках. Примерно то же самое, что у нас.

А есть подстрекатели. Проедут по линии разграничения, повоюют. И уезжают. А мы даем ответку и нормальных пацанов убиваем. Зло берет, когда я об этом думаю.

Донецкий синдром. Война не отпускает. Когда коснулся ее, все остальное отходит на второй план. Почувствовал запах крови, и все, обратной дороги нет. Таких процентов двадцать. Не только у нас, а в целом везде, где воюют. Поножовщина в барах, криминальные структуры, киллеры — так это проявляется. Афганский синдром, чеченский синдром, а уже и донецкий есть. Куда идти этим ребятам? В охранные агентства, в безопасность, в ЧВК, в спецслужбы. И они будут там вести себя соответствующим образом. Вот они действительно могут повторить, но уже в мирное время и в мирной местности. Вдумайтесь, сколько людей прошло через эту войну и у нас, и на Украине. Последствия обязательно будут.

Снаряды. «ДНР», 2016 год. Фото: Анна Артемьева / «Новая»

Александр Мединский, Вооруженные силы Украины, 38 лет.

Командир разведгруппы.

В настоящий момент живет в Хельсинки.

О себе. Мобилизован в ряды Вооруженных сил Украины в 2015-м. В боевых столкновениях участия не принимал, перед нами ставили другую задачу: проведение диверсий, сбор данных.

Великая Отечественная. Война на Донбассе идет уже дольше, чем та, в мае ей будет пять лет. Сходства между ними не вижу. Друг против друга воюют потомки людей, сражавшихся в одной армии, потомки тех, кто победил фашизм. Да, есть какое-то количество бандеровцев, но их не так уж много воюет, их вообще немного в стране. Те, кто называет украинцев фашистами, врут, и знают, что врут.

Фашисты. В России слово «фашист» применялось и применяется исключительно в целях пропаганды. Все эти распятые мальчики и другой откровенный бред.

Наша пропаганда не менее, а иногда и более лютая. Говорили, что донецкие — это орки, нелюди, что убить донецкого — все равно что убить преступника.

Нужно расчеловечить противника, чтобы легче было его убить. Ведь большинство психически нормальных людей неспособно выстрелить в человека, убить его, стоя лицом к лицу, а потом еще с этим жить. Именно поэтому война на Донбассе ведется в основном с помощью артобстрелов: не видишь, кого убил.

Отверстия от снарядов в домах мирных жителей. «ДНР», 2016 год. Фото: Анна Артемьева / «Новая»

Контингент. В добровольческие батальоны в основном набирали тех, кто хотел заработать. Были, конечно, и идеалисты, но идеалистов быстро повыбили. В ДНР — абсолютно так же. В первой волне шли мародеры и идеалисты, и идеалистов почти уже не осталось. Кого-то убили, кого-то убрали оттуда в административном порядке.

Вторая волна — призыв. Хочешь не хочешь, а иди воевать.

Третья — те, кто ради денег воюет. В Донецке тоже таких немало. Донецкие друзья говорили мне: в какой-то момент просто не стало выбора, не было другого способа заработать.

9 Мая. Люди старшего поколения крепко придерживаются традиций. А у молодежи, у тех, кто рожден в поздние 90-е, каша в голове, они не понимают, что происходит. Я это связываю с ужасным образованием. Образование в Украине, впрочем, как и в России, было фактически уничтожено.

9 Мая празднуют даже некоторые АТОшники. Одно время эту дату пытались использовать пропагандисты. Снимали ролики, где ставился акцент на том, что атошники — потомки ветеранов ВОВ. Но потом от этого резко отказались и решили перейти в парадигму УПА (Украинская повстанческая армия, признана Верховным судом РФ экстремистской и запрещена в России. — Ред.).

Тем не менее в этом году Порошенко подписал указ о праздновании 9 Мая. Понял, видимо, что чем сильнее с этой датой бороться, тем больше людей выходит на «Бессмертный полк» и другие акции просто из чувства противоречия.

Россия.  Я служил в разведке, я четко знаю, что поставляла Россия: оборудование, гуманитарную помощь, оружие, тяжелое вооружение, специалистов.

Плюс добровольцы, которые приехали из России. На Отечественную войну это совсем не похоже. Похоже на гражданскую войну в Испании, там воевали все, начиная с легиона «Кондор» и заканчивая советскими эскадрильями.

Кто прав? В этой войне нет правых и виноватых. Когда «правосеки» (боевики запрещенного в России «Правого сектора». — Ред.) захватывали администрации городов и военные части, ополченцы делали то же самое.

Бандит насилует женщину, а вы подходите и пристраиваетесь с другой стороны. Загорелся магазин, один хватает микроволновку, а другой — телевизор. Оба преступники, оба закон нарушили.

Миротворчество. Мы планируем съезд в Хельсинки. Позвать ополченцев, позвать атошников, собрать в одном помещении тех, кто смотрел друг на друга в прорезь прицела. Мы ведь общаемся, и отношения у нас гораздо лучше, чем у диванных войск. Диванные кричат: «Распни», «Убей», «До последней капли крови», «За Русь-матушку», все такое. Тех, кто был на фронте, тошнит от этого, в том числе и донецких. Они вполне критично воспринимают происходящее в России.

Позиция. Я патриот Украины, но Украины многонациональной, многоязычной, а главное — нейтральной. К сожалению, мы все время выбираем себе президентов, которые подлизываются либо к Москве, либо к Вашингтону. Это ущербная политика, ее результат — война.

Валерий Лопин, позывной «Батя Купол». 60 лет.

Командир взвода в десантно-штурмовом батальоне.

Сейчас живет в Ленинградской области.

О себе. Я житель Станично-Луганского района Луганской области. Воевал с самого начала, с 14-го. До войны занимался сельским хозяйством, обрабатывали землю, выращивали зерно, пекли хлеб. А в результате мой дом — дом, который я построил своими руками, был разграблен и взорван. Предприятия, которые были у меня в собственности, разграбили, размародерили.

Ранения. Я два раза ранен, шесть раз контужен. Одно из ранений — осколочное, после обстрела «Ураганом». Это реактивная установка, что-то вроде «Катюши». Второе тоже осколком, но уже минометным, возле Ясиноватой. После ранения меня вывезли в Россию, получил гражданство, обосновался.

Минометный снаряд попал в жилой дом в Горловке. Спящий хозяин Сергей погиб. «ДНР», 27 июня 2016 года. Фото: Анна Артемьева / «Новая»

Великая Отечественная. Эта война — ее прямая противоположность.

Наши деды бились с немцами, а сейчас олигархи столкнули лбами родных и близких.

Мы и они. На нашей стороне в окопах сидел отец, на той стороне — сын. Этот парень с Донбасса уехал по распределению, семья у него на Западной Украине. А отец здесь в шахте работал. Ночью организовали им встречу. 15 минут они обнимались и плакали, потом разошлись каждый в свой окоп. Я это видел своими глазами, такое забыть нельзя.

9 мая у меня день рождения. Так совпало. Однажды мы в Зайцеве в этот день вручали ветеранам подарки. Возвращаемся в Донецк и на заправке видим «Мерседес», возле него стоят молодые люди, пьют шампанское, виски, закусывают. А это 10 километров от линии разграничения, от серой зоны, где есть нечего. Не всем дано быть людьми. Есть те, кто страдает, а есть те, кто приспосабливается и из любой ситуации извлекает выгоду для себя.

Первая волна . Это были идейные ребята. Большинства из них уже нет на свете. А сейчас политическая ситуация изменилась. И, скажу мягко, есть противодействие командирам первой волны. Это политическая игра, грязь, не хочу о ней говорить.

Синдром войны. Я встречаюсь с ветеранами, мы говорим и о хороших, и о плохих вещах. О несправедливости в отношении ребят, которые вернулись с войны и не могут найти себя в мирной жизни. Таких, к сожалению, уже много.

№ 492 / Ян ШЕНКМАН / 09 мая 2019
 
По теме
О своем прадедушке - ветеране Великой Отечественной войны - рассказывает старший специалист группы по связям со СМИ отдела МВД России по городу Уссурийску  капитан  внутренней службы  Юлия Филиппенко.
Суббота, 30 марта 10:00 – Набережная Цесаревича – прогулка радости с врачом.
Оператор системы 112 Елена Голикова принимает сообщения для пожарных, полиции и «скорой» - Газета Вести Лишь четверть звонков, поступающих в течение одного месяца по номеру вызова экстренных служб «112», касаются непосредственно работы полиции, пожарной охраны или скорой помощи.
Газета Вести
ДТП на улице Партизанской - Газета Вести 02 На прошлой неделе в округе зарегистрировано одно дорожно-транспортное происшествие.
Газета Вести
Родителям дошкольников напомнили о безопасности - МЧС по Приморскому краю В г. Артём прошло общегородское онлайн совещание для родителей дошкольников В ходе мероприятия с вопросом профилактики пожарной безопасности выступил заместитель начальника службы пожаротушения 19-го пожарно-спасатель
МЧС по Приморскому краю
390fb5bec690a1c8dd359ca440f408c79294136c.jpeg - Primorye24.Ru Девочка пострадала в ДТП, в котором погибла женщина и две несовершеннолетние За жизнь единственной выжившей в страшном ДТП девочки до сих пор борются приморские медики, сообщает РИА VladNews со ссылкой на Минздрав Приморья.
Primorye24.Ru
«Открылся бал. Кружась, летели четы младые за четой, одежды роскошью блестели, а лица – свежей красотой» - Газета Вести Шуршат пышные платья, барышни с волнением поправляют цветы и ленточки в прическах, ажурные и атласные перчатки, решительно или робко берут под руку элегантных кавалеров.
Газета Вести